Первый выпущенный альбом «Признание» содержит песни и стихи, в которых звучат радость первой любви, горечь утрат. Он создан для тех, у кого музыка звучит в душе, а чувства волнуют кровь. Кому есть, что вспомнить и только предстоит пережить.
Жил был Джек молодой король,
Жила была королева Джил.
Любила она короля,
И он королеву любил.
Он каждый день цветы дарил
Своей дорогой королеве Джил,
И нежно любя короля,
Улыбку дарила Джил.
Мы все королевы,
Мы все короли,
Как наши знакомые Джек и Джил.
Вот если бы каждый из нас
Друг другу улыбку дарил.
Вот если бы каждый из нас
Друг другу подарки дарил!
«Кто там стучится в поздний час?»
«Конечно, я Финдлей!»
«Ступай домой, все спят у нас!»
«Не все» – сказал Финдлей.
«Как ты прийти ко мне посмел?»
«Посмел!» – сказал Финдлей.
«Небось, наделаешь ты дел.»
«Могу!» – сказал Финдлей.
«Тебе калитку отвори…»
«А ну!» – сказал Финдлей.
«Ты спать не дашь мне до зари!»
«Не дам!» — сказал Финдлей.
Ты спишь ли, друг мой, дорогой?
Проснись и двери мне открой.
Нет ни звезды во мгле сырой,
Позволь в твой дом войти!
Пусти меня на эту ночь,
На эту, эту, эту ночь,
Из жалости на эту ночь
Пусти меня, пусти.
Я так устал и так продрог,
Я под собой не чую ног,
Пусти меня на свой порог
И на ночь приюти.
Как ветер с градом и дождём
Стучится за твоим окном,
Так я стучусь в твой тихий дом,
Пусти меня, пусти.
Пусти меня на эту ночь,
На эту, эту, эту ночь,
Из жалости на эту ночь
Впусти меня, впусти.
Я так устал и так продрог,
Я под собой не чую ног,
Впусти ж меня на свой порог
И на ночь приюти.
В горах моё сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах моё сердце, а сам я внизу.
Прощай, моя родина! Север, прощай,
Отечество славы и доблести край.
По белому свету судьбою гоним,
Навеки останусь я сыном твоим!
Прощайте, вершины под кровлей снегов,
Прощайте, долины и скаты лугов,
Прощайте, поникшие в бездну леса,
Прощайте, потоков лесных голоса.
В горах моё сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах моё сердце, а сам я внизу!
Прощусь, Элиза, я с тобой
Для дальних, чуждых стран.
Мою судьбу с твоей судьбой
Разделит океан.
Пусть нам в разлуке до конца
Томиться суждено,
Не разлучаются сердца,
Что спаяны в одно!
Оставлю я в родном краю
Тебя мой лучший клад,
Но тайный голос шепчет мне:
Я не вернусь назад.
Последнее пожатье рук
Я унесу с собой.
Тебе последний сердца стук
И вздох последний мой.
В полях, под снегом и дождём,
Мой милый друг, мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг, от зимних вьюг.
А если мука суждена
Тебе судьбой, тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой, делить с тобой.
Пускай сойду я в мрачный дол,
Где ночь кругом, где мрак кругом,
Во тьме я солнце бы нашёл
С тобой вдвоём, с тобой вдвоём.
И если б дали мне в удел
Весь шар земной, весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной, тобой одной.
Молю, о пощади его в пути,
Ты, дробный дождь, трескучий град.
И горных троп не замети,
И горных троп не замети,
Ты на вершинах снегопад.
И в бледном сумраке ночном
Ты не кружись метель над ним
Пусть он спокойно спит,
Пусть он спокойно спит
И пусть проснётся невредим.
Мой друг меня поцеловал,
А сам ушёл по склонам гор.
И на уступы серых скал,
И на уступы серых скал
Смотреть не устаю я с этих пор.
Пускай меня он позовёт,
В долину кинет жадный взгляд.
Пусть путь его ведёт вперед,
Пусть путь его вперед ведёт,
Моя ж любовь зовёт назад.
Зима пронеслась, и весна началась,
И птицы на дереве каждом звеня,
Поют о весне, но не весело мне
С тех пор, как любовь разлюбила меня.
Шиповник расцвёл для проснувшихся пчёл,
Поют коноплянки в честь вешнего дня.
Их в гнёздышке двое, сердца их в покое,
Моя же любовь разлюбила меня.
Но горе не вечно как всё под луной,
Ко мне ты вернёшься цветущей весной.
Шиповник и розы тебе я отдам,
Но в счастье такое не верю я сам,
Но в счастье такое не верю я…
Жизнь медленная шла, как старая гадалка,
Таинственно шепча забытые слова.
Вздыхал о чем-то я, чего-то было жалко,
Какою-то мечтой горела голова.
Остановясь на перекрестке, в поле,
Я наблюдал зубчатые леса.
Но даже здесь, под игом чуждой воли,
Казалось, тяжки были небеса.
И вспомнил я сокрытые причины
Плененья дум, плененья юных сил
А там, вдали — зубчатые вершины
День отходящий томно золотил…
Весна, весна! Скажи, чего мне жалко?
Какой мечтой пылает голова?
Таинственно, как старая гадалка,
Мне шепчет жизнь забытые слова.
16 марта 1902
По холмам круглым и смуглым
Под лучом сильным и пыльным,
Сапожком робким и кротким
За плащом рдяным и рваным.
По пескам жадным и ржавым,
Под лучом жгущим и пьющим,
Сапожком робким и кротким
За плащом следом и следом
По волнам лютым и вздутым,
Под лучом гневным и древним,
Сапожком робким и кротким,
За плащом лгущим и лгущим.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не вернется назад.
Многоступенчатый хорал
К высокой истине восходит
И лицезрев ее нисходит
За шагом шаг в незрячий зал.
Притихшие в полупотьмах,
Мы наконец как будто знаем,
Что ничего-то мы не знаем
О Себастьяновых страстях.
И уголками тысяч глаз
Блестим умильно и утешно,
А души смотрят безутешно
На громко хлопающих нас.
Где сердце Шопена в серебряной урне
Высокою нотой тревожит живых,
Там краски — смятенней, признанья — сумбурней,
Пассажи — опаснее ран ножевых.
Где сердце Шопена, где совесть поэта,
Где так лебедино плывет полонез,
Там смерть — это просто бессмертья примета,
Там духу присущи предметность и вес.
Где рампа, кулисы, торжественность речи,
Там ложь. Но последним дыханьем не лгут.
У всех Беатриче божественны плечи,
И все Натали в неоплатном долгу.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду прочь.
И люди думают: жена, дочь,
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет путь.
И где-то музыка в окне чуть.
Ах нынче ветру до зари дуть
Сквозь стенки тонкие груди в грудь.
Есть черный тополь, и в окне свет,
И звон на башне, и в руке цвет,
И шаг вот этот никому вслед,
И тень вот эта, а меня нет.
Огни, как нити золотых бус,
Ночного листика во рту вкус.
Освободите от земных уз,
Друзья, поймите, что я вам снюсь.
Скрипнула дверь,
Еле слышен
Бродит на цыпочках
Ветер по крыше,
Тучи сгоняет
В единую стаю,
И улетает,
И улетает.
Скрипнула дверь,
Еле слышен
Бродит на цыпочках
Ветер по крыше,
Листьями сыплет,
Свистит в дымоходе,
Осень зовет,
И осень приходит.
Скрипнула дверь,
Еле слышен
Бродит на цыпочках
Ветер по крыше,
Пламя колышет,
Свечу задувает,
Бьется о ставни,
И вновь улетает.
Расплескался под ногами
От луны снежинок блеск.
Все покрыто здесь снегами,
Заворожен зимний лес.
Как роскошны превращенья,
Все вокруг сковал мороз.
Чудные зимы творенья
Блещут в снеге груды звезд…
Лунный шарик осторожно
В невесомости замрет,
Так таинственно тревожно,
Как игрушка в Новый год.
Закружилась, заметалась
Под вечернею звездой.
Мне казалось наряжалась
Ночь прозрачною фатой.
Волшебство для нас пророча,
Серебра сдувая пыль,
Предвещало чудо ночи
Феерическую быль.
Вот снежинка на ресницах
В блеске радужном замрет!
В эту ночь все может сбыться,
В эту ночь под Новый год.
В лепестках абрикосовой вьюги,
На пороге цветущей весны,
Мы уснувшие струны разбудим, -
Вновь почувствуем: мы влюблены!
И желаньем отыщем друг друга,
И души обновленный восторг
Из привычного вырвется круга
В соловьиный, цветущий простор.
И в звучанье воскресших мелодий
Закружим среди белого дня…
Так в порыве весенних рапсодий,
Вновь растает и сердца броня…
На Дону широком, на Дону привольном,
Утопает в буйной зелени садов
Город мой красивый под южным небом синим,
Мой любимый город, мой родной Ростов.
По степям ковыльным, по местам былинным
Шли за лучшей долей наши деды и отцы.
Зноем опалённые, кровью обагрённые
В битвах побеждали казаки- донцы!
Слава боевая, гордость трудовая
Породнились крепко на земле Донской.
Ты гостеприимством славишься казачьим,
Лучший город в мире, мой родной Ростов!
А когда на землю синекрылой птицей
Вечер опускает нежный свой покров,
Яркими огнями мой город засверкает,
Нет тебя прекрасней, мой родной Ростов,
Нет тебя прекрасней, мой родной Ростов!